Петренко всё затрахало: любовница - удавись и выбрось, подчиненные - застрели не жалко, зарплата - вся на налоги уходит, семья - всё соки высосали паразиты, жизнь - сортир, а перспективы? Да никаких. "Хочу другой глобус!", сказал Петренко.
Петерсона всё забодало: любовник - импотент, дай ему Бог здоровья, муж - старый ревнивец, чтоб он сдох, клиенты - придиры, и ни капли вкуса, где их только воспитывали, окружение - толпа придурков, откуда такие только берутся, да и вся жизнь, как ни крути, сплошная дырка от кондома. И перспектив, опять-таки, никаких, не смешите меня, какие тут могут быть перспективы. "Хочу другой глобус!", сказал Петерсон.
Иосифа-Моше-Хаима Петермана всё беспредельно утомило: конфликт с арабами уже вот где сидит, если не сказать хуже, соседняя арабская деревня достала мины у входа в поселение закапывать, да и обстрелы их сраные уже вот где сидят, если не сказать хуже, вообще вся эта политика только пачкаться, а жена собственная это же кошмар, а не жена, если соседка с таким характером могла бы быть и покрасивее, то этой с такой внешностью вообще остаётся только живьём на небеса. И перспектив никаких, уже вот где всё это сидит, если не сказать хуже, да блин, что я вам, нанялся, что ли. "Хочу другой глобус!", сказал Иосиф-Моше-Хаим Петерман.
Жене Иосифа-Моше-Хаима Петермана, Нехаме, всё надоело. С этим козлом вонючим, да всю жизнь, да ни дня выходного, да даже в тюрьме выходные бывают, у нормальных людей дети, не дети а радость родителям, а эти юные отребья все в папашу, такая радость родителям вся на докторов уходит, вот где настоящая жизнь, да и там - медсестры хамки, врачи невежды, санитарки взяточницы, да Боже ж ты мой, сколько ж можно. "Хочу другой глобус!", сказала жена Иосифа-Моша-Хаима Петермана, Нехама.
Соседу Иосифа-Моше Хаима Петермана, Ахмеду-Али Эль-Петкусейну хотелось удавиться. Мало того, что эти поганые евреи лезут во все щели и дыры, как клопы в сарае, так они еще и стрелять, видите ли, выучились, и разведка у них, видите ли, работает, и смысла в жизни из-за них никакого, сплошная борьба, Майн Кампф какой-то (Ахмед-Али был образованным человеком, он окончил два курса Института Культуры в Москве), а толку чуть, своя жизнь на это уходит, и жизнь детей тоже, хотя если бы это хотя бы были хорошие дети, это же не дети, это сволочи, ты их рожаешь, а они тебе хамят, они хамят и не хотят быть как папа крестьянами, а кто в наше время хочет быть крестьянами, все хотят быть шахидами, а зачем земле столько шахидов, на удобрения? А урожай будет папа Ахмед-Али один собирать? И то - разве это урожай, курам на смех. Всё из-за евреев, ужас просто. Никуда от них не деться. "Хочу другой глобус!", сказал Ахмед-Али Эль-Петкусейн.
Параллельно со всеми другой глобус хотели, но молчали (точнее, просили, но без слов) жена и дети Петровича, любовница и подчиненные Петренко, муж и любовник Петерсона, все арабы, все евреи и еще несколько человек, просивших не называть их имён, хотя это были Алик В. и Жора Б. из Беер-Шевы.
Того, к Кому они Обращались, довело их бесконечное нытьё, и он решил отвязаться: дать. Петрович, Петренко, Петерсон, Иосиф-Моше-Хаим Петерман и его жена Нехама, а заодно сосед Ахмед-Али Эль-Петкусейн и иже с ним все получили желанное. Получили, получили, получили. Получили Его. Другой глобус.
Они воспряли духом, поблагодарили Того, Кто им это Дал, собрали манатки и отчалили.
Отчалили с тем, чтобы через какое-то время приземлиться на другом глобусе, привести себя в порядок, оглядеться по сторонам и увидеть всё те же обожаемые лица друг друга. Лица всех тех, жизнь с кем была так невыносима.
Лица всех тех, кто так истово, совместно и одновременно хотел другой глобус.
