- Ну, вот еще, - сморщился Волк, без аппетита дожёвывая седьмого Козлёнка. Во-первых, я с детства не люблю козлятину. Во-вторых, семеро - это перебор, у меня будет изжога. А в-третьих - почему меня никто не предупредил, что от них воняет??? Семеро в одной комнате, без вентиляции, с наглухо закрытой дверью и окном - козлы! Такую гадость скушаешь, потом хоть в тибетские монахи иди, траву жрать!
- А эту-то куда? - недоумевал Волк, сглатывая Машеньку. Мелкая, одни рёбра. Ни кожи, ни рожи. "Собачка, собачка!" - будет тебе собачка... Чего ей дома не сиделось? Росла бы себе тихо, толстела... Родители тоже молодцы - кто же такого ребёнка одного в лес пускает? Надо же соображение иметь! Подкормили бы получше, подождали бы пару лет - тогда и в лес можно. А сейчас что с неё взять? Одна радость, что свежая. Мослы свежие. Дура.
- И надо же было так влипнуть... - всхлипнул Волк, выковыривая из зубов остатки Ивана-Царевича. Он же со стрелами! И с колчаном! И в сапогах! Фу, фу, фу. Губы распухли, десны ноют... Василиса - та в сто раз лучше, так ту мне почему-то никто не предлагает. Для себя берегут, скупердяи. Сочинители, сказочники, фантасты, пушкинисты, модернисты, вашу машу. Общество диетологов-добровольцев. Подсовывают всякую гадость - на, Волк, жри! А Волка вы спросили? Может, он не хочет? Может, у него аллергия? Может, он не голодный? Может, ему выпить хочется, а не закусить! Так нет же, суют и суют, пишут и пишут, хавай и хавай. Сейчас вообще пошла мода на чернуху и плохие концы сказок - а Волку что, помирать? Этого съел, того сжевал, тех сожрал, от этих не отказался - а заворот кишок мне кто лечить будет? Андерсен?
- Эй, Серый, ты тут что ли? - Медведя нелёгкая принесла.
- Тут, тут, не ори - Волк устало потёр виски. - Чего опять?
- Да так... - Медведь мялся. - Работа одна есть, по соседству. Машей звать.
- Какая-такая Маша? - возмутился Волк. - Уже же одну - того! Отработали!
- То другая была, - объяснил Медведь со вздохом. - Имя больно распространённое. А так ничего.
- Знаем мы ваше "ничего" - Волк ворчал, но уже натягивал сапоги, - от такого ничего потом год икается...
- Не, она правда ничего, - заступился Медведь. - Приятная.
Волк с Медведем вышли из волчьей норы и пошли по тропинке в сторону малинника. Среди кустов мелькала чья-то яркая панамка и слышалось звонкое "ау!". Медведь шел бодро, Волк ковылял за ним нехотя, тормозя на каждом шагу и с напряженной надеждой вглядываясь в горизонт - туда, где едва заметная из-за малиновых кущ, невыносимо медленно и неизъяснимо печально вставала заря новой литературы.
