Точно над моей неширокой крышей, не маневрируя и не уклоняясь, моталась стая птиц человек в двадцать. Они кричали что-то эмоциональное и, как демонстранты флагами, дружно колебали крыльями. Я помахала им рукой и вопросительно подняла брови, объясняя, что мне помешали. Они покружили еще какое-то время, оря чуть потише, после чего дружно снялись с моего над-крышного пространства и улетели куда-то в горы.
Четыре птицы, явно филоня, не кружили вместе со всеми, а сидели на проводах - поэтому я успела их разглядеть. Птицы были средней величины, аккуратные, как оркестранты, с темно-синими головами и черным телом. Не вороны, точно. Если бы вороны - я бы испугалась. Но они и орали не по-вороньи, не каркали, а эдак нестрашно гомонили. Почему-то именно над моей головой, да. Но не каркали. В их некарке чудилось что-то истеричное, но дружеское. Как если старая суматошная тётя врывается к вам с утра предупредить, что в продуктовом напротив дают сосиски и надо срочно занимать очередь, а то не хватит.
Очередь я занимать не пошла (собственно, это от меня и не требовалось - мой выход на крыльцо, похоже, всех удовлетворил), а пошла обратно работать. Птичий грай прекратился в одну секунду, так же, как и начался. Может, они спорили, можно ли меня выманить из дому? Или заключали пари, во что я с утра одета? Или просто интересовались, живая ли та фигура в окне за компьютером, или это макет человека в натуральную величину? В любом случае, результат экперимента их устроил. Из дому меня выманить можно, одета я с утра в пушистый халат с капюшоном, фигура за компьютером живая, но невредная. Я уже могу идти, или вы еще что-то хотели?
А хорошо все-таки, что не вороны. Воронам я не доверяю, точнее - чересчур доверяю. Когда мне было 16 лет, я как-то пришла днём домой и внезапно чуть не свалилась от сильнейшей головной боли. В ушах шумело, над головой - тоже. Над нашим тогда-четырнадцатиэтажным домом кружила стая ворон и жутко каркала. Стало страшно, я никогда не видела такой огромной вороньей стаи, и чтобы они так долго орали. Сразу подумалось: к беде. Вороны носились минут пятнадцать, потом прошли. Головная боль - не прошла. Через полчаса позвонили междугородним звонком и сказали, что только что утонул мамин брат, дядя Саша.
Мои сегодняшние величальницы - не вороны никак, и звучат иначе. Только как-то странно они на меня поглядывали. Со смыслом. Остается только надеяться, что я в один прекрасный момент не обнаружу у себя на крыльце новорожденного воронёнка в кружевном конвертике и в роскошном шелковом белье со срезанной меткой.
